"Только так долетают до рая, До легчайшего пепла сгорая." © Flёur
Отец Пётр Мещеринов говорит, что для существования общины необходима враждебная внешняя среда. Это верно.
Но
не всегда враждебная среда может пониматься как гонения или
воинствующее язычество (или атеизм, и т.п.) вокруг. Ещё о. Пётр делает акцент
на том, что следует не формально создавать общины, а стараться
воспитать и вырастить нормальных людей.
В одном случае он
понимает гонения как нечто всеобщее, а в случае общины — говорит о том,
из чего всякое «всеобщее» образуется — то есть о каждом отдельно взятом
человеке.
Но дело в том, что для каждого (или почти каждого) отдельно взятого молодого христианина сейчас даже не нужны «всеобщие» гонения.
В
нашем обществе люди и так достаточно разделены и находятся во
враждебной среде с самого начала. Человек, который серьёзно чем-то
увлекается, довольно часто воспринимается остальным большинством как
немного странный, и нередко вызывает неприязнь к себе (ну не
любят у нас тех, кто чем-то выделяется — не любят с самого начала: с
детского сада, со школы). Естественно, этой особенности увлечения чем-нибудь вовсе не
обязательно носить какой-то ярко окрашенный религиозный оттенок.
Но нас интересует вопрос именно в отношении веры. Просто представим себе молодого человека.
Предположим,
что он, так или иначе, учась в школе или институте, заинтересовался
христианством. В своём классе или группе он вряд ли встретит много
единомышленников. Скорее всего — не больше одного или двух. И они будут
теми людьми, с которыми он сможет говорить по-душам о том, что его
интересует.
Людям вообще свойственно сбиваться в кружки по
интересам — будь то любовь к какому-либо музыкальному стилю,
литературе, ролевым играм и тому подобному. И, рано или поздно, человеку
становится мало одного или двух собеседников: он начнёт искать в
интернете или через своих знакомых ещё людей, подобных ему.
Если увлечение достаточно серьёзно — рано или поздно он их находит. Ведь это
естественно — общаться с теми, кто тебе интересен, потому что
собеседника интересует то же самое, что и тебя.
Именно с такими
людьми человек стремится общаться в своё свободное время, а не со всеми
остальными: ведь со всеми остальными он и так вынужден общаться в
институте, на работе и т.д.
И выходит, что даже безо всякой
внешней враждебности человек оказывается в том окружении, которое ему
было нужно, не очень-то и желая выходить за его пределы.
Рокеры общаются с рокерами, ролевики — с ролевиками, фашисты — с фашистами, а Христиане — с Христианами.
Человеку
из субкультуры всё остальное общество не представляется особенно
интересным, как и многие остальные субкультуры (кроме смежных).
А
внутри субкультуры, то есть круга людей, которые имеют те же интересы,
что и он сам, ему становится намного проще найти себе друзей.
Скажем,
если в обычной среде ему сложно было найти хотя бы человека с такими же
интересами, то внутри «своей тусовки» ему уже не надо искать их — там
все такие.
И внутри неё он занимается уже совсем другим — ищет друзей и наиболее близких людей — то есть тех, с которыми ему особенно хорошо и уютно. И обычно находит.
Поэтому двигаться куда-то ещё, от этой среды, у него попросту нет мотивов.
Он,
вместе с кругом своих друзей, становится небольшой ячейкой — одной из
многих, из которых составляется всё общество ему подобных. А в таких
обществах все друг с другом связаны.
Один знает одного,
другой — другого: в результате все связаны друг с другом через цепочки
общих знакомых. И отношения среди таких людей совсем не такие, как
среди каких-нибудь безликих одноклассников или однокурсников.
Так
что найти общину себе подобных — для молодого христианина совсем не
такая уж непосильная проблема. Это дело времени. Другое дело — общины людей разного
возраста, и общины на уровне прихода.
И тут всё зависит от того, как именно поколения воспринимают свою веру.
Например,
в неформальной тусовке я общался с людьми намного старше меня, и видел
тех «олдовых хиппи» (не в смысле того, что они были разгильдяями, а в
отношении принадлежности к определённому культурному пласту), которые
начали свой путь ещё в советскую бытность и годились бы мне в отцы.
И
с ними я прекрасно ладил, у нас были не только общие интересы и темы
для разговора, но в результате беседы поднимались и возникали очень
интересные вопросы, в том числе по поводу современной жизни и событий -
и взгляды довольно часто совпадали. Мы были как-бы «из одной
песочницы», но они — уже много повидавшие и сделавшие, а я — меньше.
Возраст
не был помехой к общению (по этому поводу, как конкретный пример, рекомендую прочесть ). И это потому, что для них существующее внутри
их субкультуры было очень важно — они серьёзно к этому относились. И
если я тоже серьёзно к этому относился и по-настоящему интересовался -
нам было чем поделиться друг с другом: мне — узнать опыт бывших до
меня, им — лучше понять то, какими глазами видит мир следующее за ними
поколение.
Христианам, которые серьёзно относятся к своей вере, всегда будет несложно найти общее основание для общения, независимо от возраста. Потому что они живут одним и тем же.
Так что и разный возраст — тоже не помеха для общины.
А
тем, кто «православные» по названию, или потому что так сейчас
принято... С такими настоящему христианину говорить не о чем — ни
ровесникам, ни разновозрастным.
Подведу итог: когда я тусовался с
рокерами и ролевиками (а я и сейчас это делаю время от времени), не
было никакой ярко выраженной враждебной внешней среды.
Но мы к окружающему миру относились как к чему-то не особенно
интересному. Обычных людей называли «цивилами», и в некоторых устах это
слово звучало пренебрежительно.
Мир жил не тем, чем жили мы. А мы жили не тем, чем жил мир. Во всяком случае, тогда нам так это представлялось. И мы общались с себе подобными.
Не побоюсь этого слова, но в некотором смысле это была община.
Но
не всегда враждебная среда может пониматься как гонения или
воинствующее язычество (или атеизм, и т.п.) вокруг. Ещё о. Пётр делает акцент
на том, что следует не формально создавать общины, а стараться
воспитать и вырастить нормальных людей.
В одном случае он
понимает гонения как нечто всеобщее, а в случае общины — говорит о том,
из чего всякое «всеобщее» образуется — то есть о каждом отдельно взятом
человеке.
Но дело в том, что для каждого (или почти каждого) отдельно взятого молодого христианина сейчас даже не нужны «всеобщие» гонения.
В
нашем обществе люди и так достаточно разделены и находятся во
враждебной среде с самого начала. Человек, который серьёзно чем-то
увлекается, довольно часто воспринимается остальным большинством как
немного странный, и нередко вызывает неприязнь к себе (ну не
любят у нас тех, кто чем-то выделяется — не любят с самого начала: с
детского сада, со школы). Естественно, этой особенности увлечения чем-нибудь вовсе не
обязательно носить какой-то ярко окрашенный религиозный оттенок.
Но нас интересует вопрос именно в отношении веры. Просто представим себе молодого человека.
Предположим,
что он, так или иначе, учась в школе или институте, заинтересовался
христианством. В своём классе или группе он вряд ли встретит много
единомышленников. Скорее всего — не больше одного или двух. И они будут
теми людьми, с которыми он сможет говорить по-душам о том, что его
интересует.
Людям вообще свойственно сбиваться в кружки по
интересам — будь то любовь к какому-либо музыкальному стилю,
литературе, ролевым играм и тому подобному. И, рано или поздно, человеку
становится мало одного или двух собеседников: он начнёт искать в
интернете или через своих знакомых ещё людей, подобных ему.
Если увлечение достаточно серьёзно — рано или поздно он их находит. Ведь это
естественно — общаться с теми, кто тебе интересен, потому что
собеседника интересует то же самое, что и тебя.
Именно с такими
людьми человек стремится общаться в своё свободное время, а не со всеми
остальными: ведь со всеми остальными он и так вынужден общаться в
институте, на работе и т.д.
И выходит, что даже безо всякой
внешней враждебности человек оказывается в том окружении, которое ему
было нужно, не очень-то и желая выходить за его пределы.
Рокеры общаются с рокерами, ролевики — с ролевиками, фашисты — с фашистами, а Христиане — с Христианами.
Человеку
из субкультуры всё остальное общество не представляется особенно
интересным, как и многие остальные субкультуры (кроме смежных).
А
внутри субкультуры, то есть круга людей, которые имеют те же интересы,
что и он сам, ему становится намного проще найти себе друзей.
Скажем,
если в обычной среде ему сложно было найти хотя бы человека с такими же
интересами, то внутри «своей тусовки» ему уже не надо искать их — там
все такие.
И внутри неё он занимается уже совсем другим — ищет друзей и наиболее близких людей — то есть тех, с которыми ему особенно хорошо и уютно. И обычно находит.
Поэтому двигаться куда-то ещё, от этой среды, у него попросту нет мотивов.
Он,
вместе с кругом своих друзей, становится небольшой ячейкой — одной из
многих, из которых составляется всё общество ему подобных. А в таких
обществах все друг с другом связаны.
Один знает одного,
другой — другого: в результате все связаны друг с другом через цепочки
общих знакомых. И отношения среди таких людей совсем не такие, как
среди каких-нибудь безликих одноклассников или однокурсников.
Так
что найти общину себе подобных — для молодого христианина совсем не
такая уж непосильная проблема. Это дело времени. Другое дело — общины людей разного
возраста, и общины на уровне прихода.
И тут всё зависит от того, как именно поколения воспринимают свою веру.
Например,
в неформальной тусовке я общался с людьми намного старше меня, и видел
тех «олдовых хиппи» (не в смысле того, что они были разгильдяями, а в
отношении принадлежности к определённому культурному пласту), которые
начали свой путь ещё в советскую бытность и годились бы мне в отцы.
И
с ними я прекрасно ладил, у нас были не только общие интересы и темы
для разговора, но в результате беседы поднимались и возникали очень
интересные вопросы, в том числе по поводу современной жизни и событий -
и взгляды довольно часто совпадали. Мы были как-бы «из одной
песочницы», но они — уже много повидавшие и сделавшие, а я — меньше.
Возраст
не был помехой к общению (по этому поводу, как конкретный пример, рекомендую прочесть ). И это потому, что для них существующее внутри
их субкультуры было очень важно — они серьёзно к этому относились. И
если я тоже серьёзно к этому относился и по-настоящему интересовался -
нам было чем поделиться друг с другом: мне — узнать опыт бывших до
меня, им — лучше понять то, какими глазами видит мир следующее за ними
поколение.
Христианам, которые серьёзно относятся к своей вере, всегда будет несложно найти общее основание для общения, независимо от возраста. Потому что они живут одним и тем же.
Так что и разный возраст — тоже не помеха для общины.
А
тем, кто «православные» по названию, или потому что так сейчас
принято... С такими настоящему христианину говорить не о чем — ни
ровесникам, ни разновозрастным.
Подведу итог: когда я тусовался с
рокерами и ролевиками (а я и сейчас это делаю время от времени), не
было никакой ярко выраженной враждебной внешней среды.
Но мы к окружающему миру относились как к чему-то не особенно
интересному. Обычных людей называли «цивилами», и в некоторых устах это
слово звучало пренебрежительно.
Мир жил не тем, чем жили мы. А мы жили не тем, чем жил мир. Во всяком случае, тогда нам так это представлялось. И мы общались с себе подобными.
Не побоюсь этого слова, но в некотором смысле это была община.
